Я приехала в Израиль 22 года назад, и с первого дня пребывания не перестаю удивляться разнообразию природы на этом небольшом кусочке земли – Святой земли. Израиль имеет выход в моря, относящиеся к бассейнам разных океанов: Средиземное – в Атлантический, а Красное море – в Индийский океан. Есть еще одно море – Мертвое, которое, по сути, представляет собой соленое озеро, расположенное в самом низком месте на земле, на глубине 417 метров ниже уровня моря. Но если быть точными до конца, то вспомним о Кинерете – пресноводном озере. Свое имя оно получило, благодаря форме: его изображение на географической карте напоминает скрипку, на иврите — «кинор».
Римляне, завоевавшие эти земли в незапамятные времена, называли Кинерет Тивериадским морем, поэтому, следуя их логике, будем считать его четвертым израильским морем.
Неискушенному читателю покажется, что, имея пресноводное море-озеро, нашей земле достаточно пресной воды, однако это не так. Не надо забывать, что Израиль лежит в географической зоне пустынь, где летом безжалостное солнце сжигает все вокруг: трава и цветы высыхают, а зелень листьев местных кустарников и деревьев покрывается слоем песка и пыли и приобретает грязно-серый оттенок.

Но к счастью сухой период сменяется дождливым, и природа Святой земли оживает. Я люблю израильскую зиму, когда льют дожди, и сухие вади наполняются бегущими потоками воды. Дождевая вода застаивается в полях и долинах, и бывает радостно видеть, как мертвый желто-коричневый цвет сухих стеблей на лугах и полях сменяется нежной зеленью первой травы, которая начинает расти и набирать силу, и вот уже во весь рост встают крапива или цикорий, а рядом, ближе к берегу ручья или реки, возвышается тростник.
Пастух выгоняет овец на пастбище, и стадо с аппетитом поедает свежую траву(я всегда с сочувствием наблюдаю за овцами и козами летом, удивляясь, что из съедобного они находят среди сплошных сухих стеблей?)

Через несколько дней зеленое изобилие сменяется желтым, однако это не тот тусклый цвет высохших мертвых растений. Желтый цвет зимой – это поляны цветов, пронзительно ярких, словно яичный желток, цвет жизни. Их так много разнообразных, относящихся к крестоцветным или маргариткам – самые простые, неизбалованные вниманием цветы. Они дороги мне тем, что уже в начале января радуют глаз, и, наверное, знаменуют близкий приход весны.
Вот уже и январь подходит к середине, и к желтому цвету примешивается ярко-красный – наступает время анемонов и маков. На иврите эти цветы называются «каланиет». И сколько же радости увидеть в часы прогулки где-нибудь в роще или поле первый анемон. Его фотографируют, посылают фото друзьям. И все знают, что весна уже совсем близко, и скоро красные ковры анемонов покроют поляны в лесах и берега рек.

Типичный зимний цветок – цикламен (на иврите – «ракефет»). Его редко встретишь в долинах – цикламены предпочитают цвести в тени деревьев на возвышенностях. Их палитра от чисто-белой до бордово-сиреневой радует взоры туристов, предпочитающих отдых в горах. К сожалению, с наступлением жарких дней цикламены заканчивают цикл цветения.

Дожди зимой идут попеременно, заканчиваясь к празднику Песах в марте-апреле. А пока природа наслаждается обилием влаги. Вскоре, проезжая по шоссе, мы увидим цветущие кусты — что-то напоминающее мимозы. Читатели помнят первые весенние цветы, которые когда-то, в период СССР, частенько дарили женщинам на 8 Марта. Впрочем, специалисты по ботанике утверждают, что мимоза не «та», но так похожа! А желтый дым с придорожных кустарников исчезнет через несколько недель: пыльца отлетит, а цветы опадут и завянут.
В начале февраля в заповедниках цветут черные ирисы – благородные красавцы с бархатными лепестками. Их можно встретить на окраине Нетании, в горах Гильбоа и других местах. Они появляются внезапно среди высокой травы, словно дивные эльфы, и радуют своей красотой до наступления жарких дней.
Зима, зима… Кто-то едет на север, на гору Хермон, чтобы увидеть снег. Немало таких, кто предпочитает купаться в море даже зимой – а что такого? Температура воды 18 градусов – разве до репатриации не купались в Неве у Петропавловской крепости, там тоже было 18, и вода не казалась холодной.
В каждом саду цветут розы. Туристы из северных стран удивленно восклицают при виде пышного великолепия, а розы приветливо кивают головками и распускаются еще больше.
Согласитесь, зеленая зима – это нечто особенное.
Все мы привыкли к смене сезонов, и я признаюсь, что здесь мне не хватает красок листопада и того необыкновенного ощущения, когда листья падают под ноги, и вскоре обычная дорожка сада оказывается выстланной золотым ковром.
В Израиле листопада, как такового, нет, но это не значит, что желтые или багровые листья вообще не встречаются. Как интересно бывает увидеть в роще или аллее парка растущие рядом деревья – одно абсолютно зеленое, другое – с частично пожелтевшими листьями, а третье – полностью обнаженное, кажущееся сухим. Такое встречается зимой сплошь и рядом.
Чтобы продолжить рассказ о зиме, придется коснуться израильской архитектуры. На взгляд петербурженки, проведшей молодые годы среди творений Росси и Растрелли, местные дома-«коробки» с натяжкой можно отнести к архитектуре, поэтому глаза ищут, чем бы себя порадовать. Не найдя достойный предмет среди зданий, они обращаются к природе. А зимой, когда множество деревьев лишено пышной кроны, открываются стволы во всей красе. Я гуляю по парку, словно по залу скульптуры, и любуюсь стволами разных форм и разных видов. Передо мной они предстают изысканными статуями: то обнаженными античными, то изогнутым модерном, то настоящей классикой. Иногда дерево кажется огромной менорой – семисвечником, а порой растущие вдоль улицы напомнят Атлантов и Кариатид.
О, глядите, уже синим и белым расцвел розмарин, а за ним настурции, а за ним… Зима продолжается, зеленая израильская зима, напоенная влагой и наполненная жизнью и цветением.
Автор — Алла Кречмер
Фото — Михаэль Кречмер.