Кедры были огромные, в полтора обхвата. Они росли по склонам хребтов, поражая своей мощью. Правда к самому гребню хребта они становились всё меньше и корявее, на вершинах исчезая совсем, уступая место стланикам и горной тундре. Но тут, на подъёме, они были сильны и прекрасны: разлаписты и шишкасты, как-никак середина июля. Уже есть, что показать бурундукам.

Мощные корни выпирали из подо мха щупальцами осьминогов, туловищами анаконд.

Но величина кедра и убивала его. Даже самые толстые корни не могли удержать вес высоченного ствола на крутом склоне. К тому же, корни упирались в скальный склон, и не в силах уцепиться за крепкий гранит, трещали, выворачивая валуны и мох, падали поперёк склона.

Вырванные с корнем стволы лежали макушками к подошве, корнями к вершинам.

Поднимаясь к хребту, мы то и дело натыкались на одного из таких исполинов. Обходить? Это тридцать метров или вверх или вниз. Перелазить? Это значит лезть с рюкзаком через преграду в метр высотой.

Чертыхаясь и плюясь, мы играли в эту чехарду. Мы мечтали выйти на хребет, с другой его стороны было озеро. С хребта останется спуститься к озеру и два дня загорать на его берегу и ждать, пока за нам приедет катер и отвезёт нас к магазину с пивом, «сникерсами» и сигаретами. Чудеса.

А пока вверх, в обход, перелезть. Траверсом наискосок по склону, набирая высоту.

Ещё чуть-чуть и вот уже оно перед нами – озеро. Зажатое между двумя хребтами: Восточным и Западным, вытянутое на 70 километров с севера на юг, прозрачное и глубокое. Оно лежало под нами, а мы стояли на вершине Западного хребта и ликовали. Ниже нас на километр, по зеркалу озера гоняли прогулочные катера. Тем, кто сидел в них нас было даже не видно. А нам казалось: рукой подать.

Восточный хребет сиял каменистыми гольцами напротив нас, освещаемый заходящим солнцем….

Утром от нашего ликования не осталось и следа. Мы провели ночь на полпути к озеру, прямо на склоне. Весь наш бодрый спуск уткнулся носом в высоченный обрыв. Темнело, поэтому мы и заночевали. Максим обмотал три дерева верёвками и соорудил нехитрое гнездо, куда загрузил девчонок. Парни разлеглись кто где: кто за валуном, кто прямо на рюкзак, причём не вылезая из лямок, через которые пропустил страховочный ус и пристегнулся к «гнезду». Хуже всего прошлось Роме, во время одного из привалов его рюкзак бодро укатил по склону и пропал за кромкой обрыва. Пропал вместе со спальником, сменой белья, паспортом и обратными билетами на поезд. Поэтому девчонки взяли его к себе, укрыли спальником.

Я полночи жёг небольшой костерок на пару с Наумом и Наташкой. Отпугивал медведя. Пёк недоспелые кедровые шишки, выковыривал из них молочные орешки, но под конец срубился. Надо было хотя бы полчаса поспать, дать сердечку отдохнуть. Сбить пульс.

Светало. Никогда я так не ждал рассвета. Солнце позволит нам сбежать из этой западни на склоне. Со вчерашнего вечера мы не пьём воду. Она просто кончилась, все ручейки текут мимо этого проклятого пятачка перед обрывом. Мы уже вскрыли банки с зелёным горошком и скумбрией в масле и выпили весь рассол оттуда.

Единственный выход с утра вернуться на противоположную сторону хребта – к кедрам. Там, у подножья, в долине, к озеру неторопливо бежал ручеёк. Наша Обетованная Земля.

…Последний привал, перед спуском. В полторашку выдавили сок из лимонов и пустили крышечку с «фрешем» по кругу. Тёмные круги под глазами ребят, как чёрные полоски на посмертных фотографиях – так же больно смотреть. Это всё я – не доглядел, не доработал маршрут. Но они идут. Молчат и верят. Если спустимся за час – то скоро попьём. Позавтракаем и продолжим. К озеру надо выйти.

Солнце вышло из-за восточного хребта. Господи, всё-таки – как красиво! Безразлично красиво. Этим вершинам глубоко наплевать что мы сейчас валимся с ног и девчонки в двух шагах от истерики, что мы не спали всю ночь и не уснём ещё до сегодняшнего вечера. Они величественны и недоступны. Их беспокоят только тающие снега, стирающие их в песок. Но они потерпят ещё пару десятков миллионов лет, а мы нет. Мы уже на исходе. Нам ещё надо идти.

Горам идти никуда не надо. Им надо стоять. Стоять на смерть, чтобы пережить нас.

Чтобы дожить до последнего из рода людского и остаться всё такими же величественными и красивыми. А нам надо взойти на них и вернуться. И рассказать, что я был вооон там, вооон на той вершине. Чтобы наши дети потом рассказали об этом своим. А потом они – своим. Чтобы они пришли на место этой вершины и взяв в руки горсти камней, сказали: – Когда-то здесь была гора. На ней стояли в обнимку и пели пеню победы наши предки. Они был твёрже скал и круче их склонов. Они искали соперника себе по духу и поэтому бежали из городов к этим исполинам. Они их победили, но не пережили. Слишком короток наш суетный срок. Но и время не щадит камни. Поэтому иди – ищи себе другого соперника. Будь достоин своего прапрадеда… Борись и побеждай.

И они пойдёт. Потому что это будут наши праправнуки. Потому что мы вышли к озеру. Через три дня мы вышли на галечный пляж с прозрачной ледяной водой. И хребты снова стали красивыми, а не жуткими, зелёными, а не таинственными, яркими и пёстрыми.

Мы вытаскивали из себя клещей и смывали грязь и пот в озёрной воде. А горы смотрели на нас и молчали. Они знали, что если не взяли нас, то возьмут других. Раньше или позже. И ещё неизвестно, кто кого переживёт. Люди горы или наоборот. Но пока мы живём вместе, мы будем бороться друг с другом. И не знаю, как горы, но я очень горд этой борьбой, горд, что вступил в схватку с таким сильным противником, которому не стыдно и проиграть.
Павел Шумов
Фото из архива автора